Ученик воина. Игра форов - Страница 78

Ботари оседал на пол, как сломанная марионетка. На его гимнастерке выступили пять капелек крови — таких маленьких, таких безобидных на вид…. И вдруг неудержимый кровавый поток вырвался у него изо рта. Отчаянно закашлявшись, он забился в конвульсиях. Потом на секунду затих — и вновь кровавая струя, еще сильнее первой, хлынула на ковер — и на Майлза, заливая ему комбинезон. Юноша упал на колени и на четвереньках подполз к своему телохранителю.

— Сержант, — позвал он осипшим от ужаса голосом.

Ботари лежал недвижимо. Его ястребиные, широко раскрытые глаза остановились и потускнели, голова неестественно запрокинулась назад, кровь текла и текла изо рта. Майлз бросился расстегивать его одежду, но не смог даже найти точек, в которых смертоносные лучи пронзили тело. Пять попаданий! Все внутренности наверняка превратились в тщательно перемолотый гамбургер.

— Почему ты не стрелял! — простонала Элен, тряся эскобарианку, как терьер пойманную крысу. — Ведь пистолет был заряжен…

Майлз посмотрел на оружие, все еще зажатое в остывающей руке сержанта. Указатель действительно стоял на отметке «перезаряжено».

Элен бросила полный отчаяния взгляд на отца — и вдруг, зажав шею эскобарианки в «ключ», стала ее душить. Майлз вскочил, разбрызгивая по каюте кровь, и крикнул:

— Не убивай ее! Может быть, это твоя мать!

«Господи, зачем я это сказал?»

— Что?! Ты веришь в эту ужасную ложь?! — крикнула она с яростью, но все-таки ослабила хватку. — Господи, Майлз, я даже не могу понять, о чем речь…

Висконти надсадно закашлялась, с трудом повернула голову и всмотрелась в девушку.

— Это… его детеныш? — спросила она Майлза.

— Это его дочь!

Эскобарианка внимательно изучала черты Элен. А Майлз уже видел, что не ошибся. Вот откуда эти волосы, эти глаза, эта изящная фигура — прообраз стоял в двух шагах с заломленными за спину руками.

— Ты похожа на него, — бросила женщина. Ужас и омерзение затуманили ее взор. — Говорят, барраярцы использовали зародыши и новорожденных для военно-медицинских экспериментов. — Тут она вопросительно посмотрела на Майлза. — А вы, случайно, не один из таких?

Элен выпустила убийцу и отступила назад. Однажды, отдыхая в загородном имении Форкосиганов, Майлз видел, как во время пожара погибла лошадь. Загорелась конюшня, и никто не мог подойти из-за страшного жара. Он всегда думал, что на свете нет ничего страшнее того душераздирающего ржания. Оказалось, есть. Молчание Элен в эту минуту. Она больше не плакала. Она просто стояла и молчала.

Майлз выпрямился.

— Тут вы ошибаетесь, мэм. Адмирал Форкосиган лично проследил за тем, чтобы все дети были доставлены живыми и невредимыми в сиротский приют. Они все выросли там, в безопасности. Почти все…

Губы Элен беззвучно шепнули: «Ложь!». Но в ней уже не было прежней уверенности, чтобы крикнуть это вслух. Она глядела на эскобарианку с какой-то исступленной жадностью.

В этот момент открылась дверь каюты и раздался бодрый голос Мэйхью:

— Милорд, если вы хотите, чтобы ваши приказы… Боже милостивый!

Ард остановился так резко, что едва не упал.

— Держитесь, я сейчас приведу врача! — крикнул он и бросился обратно.

Элен Висконти подошла к телу Ботари — осторожно, как путешественник к только что убитой ядовитой змее. Ее глаза встретились с глазами Майлза.

— Адмирал Нейсмит, я сожалею, что заставила вас пережить все это. Но поймите — я не совершала убийства. Я казнила военного преступника. Возмездие свершилось, — провозгласила эскобарианка торжественно, но тут ее голос сорвался, и она едва слышно закончила: — Справедливое возмездие.

А ведь и в самом деле, это не совсем убийство, подумал Майлз. Сержант мог застрелить тебя в любую секунду — с его-то реакцией. Он покачал головой:

— Нет.

Губы женщины побелели.

— Значит, вы считаете меня лгуньей? Или думаете, что я это сделала для собственного удовольствия?

— Нет…

Он опустил взгляд на широкую — в метр шириной — лужу крови, разделявшую их.

— Знаете, когда мне было четыре года, я все еще не мог ходить, только ползал. Я привык видеть перед собой не лица людей, а их колени. Но когда происходил военный парад или устраивалось другое торжество, мне было видно лучше всех, стоявших в толпе. Потому что сержант брал меня на плечи.

Вместо ответа эскобарианка плюнула на тело Ботари. У Майлза потемнело в глазах от ярости. Еще мгновение — и он сделал бы что-то ужасное, но тут вернулся Мэйхью в сопровождении молодой женщины-врача.

— Адмирал! — крикнула она, подбегая к нему, — Что с вами? Вы ранены?

Майлз опустил глаза и впервые обратил внимание на то, что его рубашка пропитана кровью.

— Это не моя кровь, — сказал он. — Это сержант.

Она опустилась на колени возле Ботари.

— Что произошло? Несчастный случай?

Майлз поднял глаза на Элен, которая стояла, обхватив себя руками, словно пыталась согреться. Двигались только ее глаза — она смотрела то на изуродованное тело отца, то на эскобарианку — и, казалось, не могла остановить свой взгляд.

У Майлза свело челюсти, но страшным усилием воли он заставил себя сказать:

— Да… Несчастный случай. Он чистил оружие. Игольник оказался настроен на режим автоматического огня.

Из трех утверждений два последних были правдой… Эскобарианка разжала стиснутые зубы и посмотрела на него с удовлетворением. «Она думает, что я одобряю ее самосуд. Прости, сержант…»

Врач провела ручным сканером над грудью Ботари и покачала головой: