Ученик воина. Игра форов - Страница 70

Казначей вытаращил глаза:

— Как вы сказали — устное соглашение?! Но устное соглашение — это не контракт.

— Это больше, чем контракт, — наставительно сказал Майлз. — Душа человека — в его дыхании, а значит, в его голосе и в словах, которые он произносит. Нет ничего более обязывающего к выполнению.

— Вы знаете, сейчас вся эта поэзия не совсем уместна…

— Это не поэзия, а общепринятая юридическая норма!

«Норма-то норма, только на Барраяре, а не здесь», — добавил он про себя.

— Впервые слышу.

— А вот майор Даум, в отличие от вас, все прекрасно понимал.

— Майор Даум служил в галактической разведке. А я всего лишь… бухгалтер, если угодно.

— Значит, вы отказываетесь выполнить обещание вашего убитого товарища? Странно — вы ведь солдат, настоящий солдат, а не наемник.

Казначей покачал головой:

— Я не понимаю, что вы хотите этим сказать… Но как бы то ни было, если груз в порядке, вы получите соответствующую сумму.

Его слова вселили в Майлза определенную степень оптимизма.

«Этот человек не вор, — подумал юноша. — Вряд ли я нанесу ему смертельную обиду, если пересчитаю деньги».

— Давайте посмотрим, — предложил он.

Казначей кивнул своему помощнику, и тот набрал цифровой код. Майлз затаил дыхание, готовясь увидеть невероятную кучу денег…

С шипением поднялась крышка кофра, и его взору предстало бесчисленное множество туго связанных пачек разноцветной бумаги. Воцарилось долгое, бесконечно долгое молчание.

Майлз соскользнул со своего кресла и взял одну из пачек. Около сотни одинаковых ярких картинок с буквами незнакомого алфавита, напоминающего неразборчивый почерк. Он поднес пачку к свету.

— Что это такое? — спросил он наконец.

Казначей поднял брови.

— То есть как — что? Валюта в банкнотах. Служит в качестве дензнаков на большинстве планет.

— Это я знаю и без вас. Я спрашиваю — что это за валюта?

— Фелицианские миллифениги.

— Миллифениги… — повторил Майлз. Звучало, как изощренное ругательство. — Сколько здесь в переводе на настоящие деньги? Бетанские доллары или, скажем, барраярские имперские марки?

— А что такое барраярские марки? — озадаченно пробормотал помощник.

Казначей откашлялся:

— В отчете по итогам года, публикуемом, как известно, Бетанской валютной биржей, сто миллифенигов соответствуют ста пятидесяти бетанским долларам.

— Это было почти год назад. А сейчас?

Казначей вдруг с интересом уставился в иллюминатор, обронив:

— Оссеровская блокада не дает нам возможности следить за текущим курсом.

— Вот как? Ну, хотя бы самый свежий, который вы знаете.

Фелицианин снова откашлялся. Его голос сделался совсем тихим:

— Я надеюсь, вы понимаете, что из-за блокады практически вся информация о ходе войны поступает на другие планеты от пеллиан…

— Простите, меня интересует курс.

— Мы не знаем…

— Последний курс! — прошипел Майлз.

Казначей вздрогнул.

— Мы правда не знаем, что там творится в настоящий момент. Последняя сводка заключалась в том, что… что фелицианская валюта… — он запнулся и договорил почти шепотом: — снята с торгов.

Рука Майлза потянулась к кинжалу.

— И чем же обеспечиваются эти мил-ли-фе-ни-ги? — последнее слово он сдобрил смертельной дозой яда.

— Правительством Фелиции, — гордо вскинул голову его собеседник.

— Тем самым, которое почти проиграло войну?

Казначей пробормотал что-то невнятное.

— Вы же проиграли эту войну, не так ли?

— Поражения на дальних орбитах еще не означают проигрыша войны, — выкрикнул отчаявшийся казначей. — Мы по-прежнему контролируем внутреннее пространство.

— Миллифениги, — повторил Майлз. — Миллифениги… Мне нужны бетанские доллары, — отрезал он, свирепо глядя на фелициан.

— У нас нет бетанских долларов. Все, до последнего цента — вкупе с другой галактической валютой, которую удалось наскрести, — майор Даум истратил на покупку груза.

— Доставляя который, я не раз рисковал жизнью…

— Доставляя который, майор погиб.

Майлз вздохнул, понимая, что из этого спора ему не выйти победителем. Ни уловки, ни изощренное остроумие, ни угрозы не помогут получить бетанские доллары от правительства, которое их не имеет.

— Миллифениги, — обреченно пробормотал он.

— Мне нужно идти, — заметил казначей, — моя подпись должна стоять под актом о приемке груза.

Майлз устало махнул рукой.

— Идите.

Оба служащих поспешно удалились, а Майлз остался в конференц-зале наедине с сундуками. То, что казначей не удосужился ни выставить охрану, ни потребовать расписки в получении, ни хотя бы подождать, пока деньги будут пересчитаны, могло означать лишь одно — вся эта куча разноцветных бумажек действительно не стоит ни гроша.

Майлз достал из сундука несколько пачек этой макулатуры и, построив из них пирамидку, уставился на нее задумчивым взглядом. Интересно, какую площадь займут бумажки, если разложить их по одной? Наверное, можно будет оклеить не только его спальню, но и всю фамильную усадьбу Форкосиганов. Только мама вряд ли позволит.

Потом ему захотелось проверить, хорошо ли эти «банкноты» горят. Он поджег одну, намереваясь дождаться, пока она догорит до самых пальцев, решив заодно выяснить, что неприятнее — боль от ожога или желудочный спазм. Но, как только запахло паленым, автоматика с громким щелчком заблокировала замки на дверях; завыла сирена; из стены высунулся шланг химического огнетушителя и хищно потянулся к нему, словно красная змея. Для космического объекта нет ничего страшнее пожара. Через несколько секунд система пожаротушения начнет выпускать из помещения воздух, напомнил себе Майлз, и торопливо затушил банкноту. Затем подошел к дверям и отключил сигнализацию.