Ученик воина. Игра форов - Страница 13

— Дети погибших? А где же их матери?

Они уставились друг на друга.

— Но у нас в армии никогда не было женщин. Разве что несколько вольнонаемных медтехников… — начал Майлз.

Длинные пальцы Элен крепко сжали его плечо.

— Проверь даты.

Он нажал на клавишу, и на экране вновь замелькали столбцы текста.

— Вот, нашел. — Он остановил дисплей. — Грудная девочка. Отдана под расписку адмиралу Эйрелу Форкосигану. Ее не послали вместе с другими в приют.

— Но дата, дата, Майлз! Это же мой день рождения!

Он оторвал ее пальцы от своего плеча.

— Знаю. Ты мне ключицу сломаешь.

— Это могла быть я? Это я? — Лицо девушки исказилось отчаянием и надеждой.

— Ну… Ты же знаешь, бывают всякие совпадения, — осторожно заметил Майлз. — Но существует масса способов идентификации личности — дактилоскопия, рисунок сетчатки, группа крови… Поставь-ка ногу вот сюда.

Элен запрыгала то на одной, то на другой ноге, стаскивая туфли и чулки. Майлз помог ей прижать правую ступню к сенсорной плате компьютера. Он едва сдержался — так хотелось коснуться шелковистой кожи бедра, и провести рукой под скомканной юбкой. Он закусил губу, надеясь, что боль поможет сосредоточиться. Ох, эти проклятые узкие штаны! Авось, она ничего не заметит…

Ему действительно пришлось сосредоточиться, чтобы запустить программу оптической лазерной съемки. По подошве прошелся мерцающий красный свет; это длилось несколько секунд. Новая команда — и компьютер приступил к расшифровке дактилоскопического узора.

— Ну, если принять во внимание разницу между грудным ребенком и взрослой девушкой… Господи, Элен, это и вправду ты! — Майлз самодовольно улыбнулся. Уж если не суждено стать солдатом, то, может, из него выйдет неплохой детектив…

— Но что это означает? — потемневший взгляд Элен пригвоздил его к месту. — Кто я, подкидыш? Или меня изготовили искусственно? — На ее глазах появились слезы, голос задрожал. — У меня что, вообще не было матери? Приемный отец, а я…

Ликование Майлза по поводу своих детективных способностей моментально испарилось. Болван! Теперь он превратил ее мечту в кошмар… Надо срочно исправлять положение.

— Да нет, нет! Что за чепуха! Конечно, ты дочь своего отца, это же каждому видно… Значит, твоя мать погибла на Эскобаре, а не здесь. Только и всего. И потом, — он вскочил и торжественно провозгласил: — теперь ясно, что ты моя сестра, которую я потерял давным-давно…

— Как?!

— А вот так! Есть один шанс из семнадцати, что мы оба вышли из одного репликатора! — И Майлз закружился вокруг нее в комическом танце. — Ты одна семнадцатая моей сестры! Близнец на одну семнадцатую! Как в четвертом акте хорошей пьесы. Так что гляди веселей — в следующей сцене придется тебе выскочить замуж за принца!

Она засмеялась сквозь слезы, и в этот миг в коридоре послышались шаги и голоса, а часовой за дверью неестественно громко произнес: «Добрый вечер, сэр!»

— Туфли! Дай мне туфли! И чулки! — паническим шепотом скомандовала Элен.

Майлз сунул ей все, выключил компьютер и, подскочив к дивану, упал на него, прижимая девушку к себе. Она смеялась и ругалась, судорожно пытаясь надеть вторую туфлю. Щеки были еще мокры от слез.

Он запустил руку в блестящие душистые волосы и пригнул ее голову ближе, к своему лицу.

— Надо, чтобы было правдоподобно. А то мне влетит по первое число… — Он неуверенно замолчал, улыбка его исчезла, взгляд посерьезнел. После секундной заминки она прильнула к его губам.

Вспыхнул свет; они отпрянули друг от друга. Майлз оглянулся через плечо и обомлел.

Капитан Куделка. Сержант Ботари. Отец.

Физиономия сержанта напоминала скалу, покрытую изморозью. Граф Форкосиган мрачнел на глазах. Капитан старался сохранить степенный и невозмутимый вид, но уголок губ предательски дергался, загибаясь кверху.

Майлз наконец нашелся.

— Хорошо, — сказал он твердым учительским тоном. — Потом, после строчки «Дай мне сию награду», ты говоришь: «От всего сердца; и как я рада видеть тебя раскаивающимся…» — Он почти нагло глянул на отца. — Добрый вечер, сэр. Мы здесь помешаем, наверно? Надо отыскать другой уголок для репетиций… Пойдем, Элен!

— Да-да, пойдем, — пискнула Элен, живо подхватывая спасительную соломинку. Майлз потащил ее к выходу; по пути она успела довольно глупо улыбнуться трем взрослым. Капитан Куделка ответил широкой ободряющей улыбкой, граф каким-то образом умудрился улыбнуться ей и угрожающе нахмуриться в адрес Майлза. Сержант демократично хмуро взирал на всех.

— Хотела бы я знать, чем ты так доволен? — свирепо зашептала Элен, когда они поднимались на пневматическом лифте.

Майлз сделал пируэт, даже не пытаясь изобразить раскаяние.

— Стратегически необходимое отступление, и притом в полном порядке. А что еще нам оставалось, когда противник превосходит нас числом, вооружением и чином? Мы всего лишь репетировали старую пьесу. Все очень мило и прилично. Кто бы стал возражать? Я гений.

— Ты идиот, — отрезала Элен. — У тебя на плече мой чулок.

— Ой. — Он повернул голову, осторожно взял двумя пальцами невесомую вещицу, и протянул ей с извиняющейся улыбкой. — Да, пожалуй, выглядело это не совсем…

Элен свирепо схватила чулок.

— Теперь отец изведет меня нотациями… Он и без того смотрит на любого, кто ко мне приближается, как на потенциального насильника. А сейчас запретит мне разговаривать с тобой. Или отошлет в деревню… — Глаза Элен наполнились слезами. — И ко всему прочему он мне солгал… солгал насчет матери…